внезапно поняла, что в этом году нельзя откладывать и говорить себе лениво-утешающее: " у меня еще каждый понедельник и год впереди, успеется...".
нужно двигаться.
и возвращать себе себя.
не потеряться бы.
а это то, что очень зацепило строчками:
читать дальше
Мальчики здесь не воюют. Всё биржи, индексы.
Чтут от Бриони, да от Матфея и от Луки.
Вопреки ожиданиям, слабые девочки носят гриндерсы.
Сильные – клатчи, топы и каблуки.
Мама, такое палево. Ты б этих дамочек только видела.
Возраст в пятой десятке, разум в первой пятерке, тело – скомканное желе.
Чтут своим долгом миру явить мелкопробное хоум-видео.
И, конечно, прийти меня почитать, послушать и пожалеть.
Девочки держатся вместе, не заразиться дабы:
«Хоть бы чаша тёточья миновала нас, аллилуйя».
Но однажды все девочки в зеркале видят бабу.
Незнакомую бабу. Завистливую и злую.
А пока что, в предбаннике жизни, мы целы вроде.
Питаемся текстами, пиццею с орегано.
На крутом повороте у нас из колонок не Паваротти,
Скорей, Ноггано.
Всё мечтаем, что старость вскочит и скажет: «Браво».
И уйдет, испугавшись диплома по журналистике.
Мы с особым рвением вордовских файлов мараем листики,
Думая, что имеем на это право
Нам не надо вставать и отчаянно долго топать
В поисках чтива для хереса или чая.
Все смыслы давно уместились в нутро лэптопов.
И это действительно здорово облегчает.
Где бы ни были девочки, в клубе ли, на Афоне,
Растворялись в любви, в тоске ли, в карьерном росте,
Девочки слышат, как старость ворчит на фоне,
Нетерпеливо в зеркало тычет тростью.
Тела наши станут грубее и абразивнее,
Подставляя блаженно под свежие сплетни умы.
Не холодные, девочка, мы с тобой. И совсем не зимние.
Совершенно летние мы.
(с) Марьяна Высоцкая